Глава ПХ «Лазаревское» Кристина Романовская: «Долгосрочная цель компании — не иметь вообще продовольственного зерна»

— Кристина, семейное предприятие перешло под ваше управление несколько лет назад, хотя в тот момент такую профессиональную траекторию вы для себя не рассматривали. Как сегодня ощущаете себя?

— Мне кажется, жизнь меня к такому решению готовила, хотя я и не догадывалась об этом. Сейчас я чувствую себя прекрасно, на своем месте. Признаюсь, что сидеть дома для меня гораздо тяжелее, чем руководить большим предприятием. (Кристина Романовская — мама троих сыновей. — Прим. ред.).

— «Лазаревское» — предприятие полного цикла. Расскажите, пожалуйста, какие у вас мощности и что производите?

— У нас 25 тыс. гектаров посевных площадей, где мы выращиваем пшеницу, рапс, подсолнечник, ячмень. У нас 55 тыс. составляет поголовье свиней, 3,5 тыс. — поголовье бычков на откорм и 250 голов — дойное стадо. Все это мы сами перерабатываем в мясном и молочном цехах. Из сырья мы сами делаем комбикорма для нашего поголовья, а мясную и молочную продукцию продаем в розничной сети, в которую входят 40 магазинов, десять из них мы открыли в этом году.

В этом году мы начали строительство собственного завода по производству семян, который будет самым крупным в Центральном федеральном округе. Немецкое оборудование для него нам удалось купить и получить, несмотря на обстоятельства.

— Какие сроки по введению в эксплуатацию семенного завода?

— Начальный этап планируется в конце лета, завод начнет работу в августе этого года. Я думаю, что в течение трех лет мы выйдем на полную мощность. Производительность составит 10 тонн семян в час, начнем с сои и пшеницы. Инвестиции на первом этапе реализации проекта составят 500 млн рублей, общий объем, я думаю, что приблизится к 800 млн.

— Будете использовать госпрограмму возмещения затрат на капитальное строительство (CAPEX)?

— Нет, мы берем субсидированные кредиты. Мы посчитали, что это выгоднее и оперативнее.

— Выручка компании за 2021 год составила около 2,7 млрд рублей, прибыль — почти 630 млн рублей. Это, соответственно, на 30% и 50% больше показателей 2020 года. А каковы итоги 2022-го?

— Год был очень тяжелый, и мы с тревогой ожидали итоговых цифр. Увеличение товарных запасов от месяца до полугода отрицательно повлияло на финансовую устойчивость и эффективность работы компании. Основные убытки были по растениеводству — порядка 250 млн рублей. Цены на зерно в этом году катастрофически низкие, они стали разочарованием для сельхозпроизводителей.

Но если вы работаете хорошо, то и результат будет хороший. За счет того, что у нас диверсифицированный бизнес — от поля до прилавка, — у нас больше пространства для маневра в работе с себестоимостью. Не расширяя посевные площади и не увеличивая мощности, работая только с бизнес-процессами, мы достигли хороших результатов. По предварительным данным, у нас выручка будет порядка 3 млрд рублей, а прибыль — порядка 700 млн рублей. Несмотря на обстоятельства, мы продолжаем работать в прежнем темпе. Мы нарастили выручку за счет увеличения товарооборота по другим производственным позициям.

— Вы говорили о том, что урожай пшеницы в вашем хозяйстве превысил ожидания на 50%. Как распорядитесь этими запасами, уже продаете?

— Мы начали реализацию только сейчас, потому что цены были очень низкие. К сожалению, несмотря на высокий объем урожая, качество зерна было низким из-за погоды. Если в 2021/22 сельхозгоду у нас был класс пшеницы 2 и 3, в этом году — 4 и даже больше «пятерки». Все эти 50% уже «съелись» этим качеством и ощутимого результата не принесли.

— Какую цену считаете оптимальной для вашего региона за 4-й класс, 12,5% протеин?

—Как в прошлом году — 12–13 рублей за килограмм, а за «тройку» — 15–17 рублей. Это была цена, которая устраивала всех — и производителей, и переработчиков, и государство. Именно такие цены вызвали рост интереса к покупке сельхозземель и предприятий растениеводческих. В этом году мы недополучили, оказались вне этой игры, которая всех устраивала.

— Какую маржинальность увидели в 2022 году по сектору растениеводства в компании по сравнению с 2021 годом?

— Процентов 10–15 против ожидаемых 30–50. Но для нас в любом случае выгодно выращивать культуры на производство кормов для животных. Это позволяет сохранять оптимальную себестоимость производства комбикормов и свинины соответственно.

— Каково ваше мнение о мерах госрегулирования зернового рынка, что следует скорректировать, а что усилить?

— Разговор идет о квотах и пошлинах. Я думаю, что государству нужно реально понимать стоимость производства зерна — в разных округах России она разная. Логистика стала дороже, доллар упал, а экспортные цены к нему привязаны. При установлении пошлин нужно учитывать все эти факторы, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Все знают, из чего складывается стоимость зерна: цены на семена, СЗР, удобрения, ГСМ. Имея полное понимание, сколько все это стоит, делать вид, что мы сможем дальше жить и развиваться — иллюзия. Или вынужденная стратегия, которая ложится полностью на плечи сельхозпроизводителей.

— Будете ли менять структуру посевов в 2023 году, какие культуры планируете вводить в севооборот?

— Долгосрочная цель компании — не иметь вообще продовольственного зерна. Это нереализуемо в ближайшие 2–3 года, но на третий-четвертый мы должны на нее выйти.

Я продовольственным зерном не хочу заниматься, потому что это невыгодно, рискованно. Это непрогнозируемый вид дохода, который постоянно добавляет тревожности и создает убытки. Мы хотим перерабатывать всю продукцию либо на комбикормовом заводе, либо на заводе по производству семян. Цены на эту продукцию не волатильны, это не биржевой товар. Уже сейчас мы сейчас высеваем под запросы на производство семян и под потребности наших животноводов.

— От кого запросы на семена поступают?

— С нами хотят сотрудничать все крупнейшие дистрибьюторы семян в России. В этом году на Дне поля в Тульской области, который мы планируем в июне, будут представлены в том числе эти компании и крупнейшие производители СЗР, удобрений. Работаем над тем, чтобы были представлены и иностранные производители, а также сотрудники посольств стран БРИКС, заинтересованных в освоении российского рынка. Задача также — познакомить наших фермеров с новой сельхозтехникой, а с ней сейчас большие проблемы. Всех приглашаем в гости.

— Вы принимаете активное участие в работе Женского делового альянса БРИКС и вообще часто выступаете публично. Расскажите об этой стороне своей работы.

—Это достаточно новая организация, и ее значимость возросла в 2022 году, когда другие международные организации стали терять свои позиции. Задача женского делового альянса — быть «мягкой силой», налаживать связи, знакомить страны и производителей друг с другом. Составлена деловая программа. В числе мероприятий — поездка в Китай. Я буду принимать участие в работе как победитель конкурса инновационных проектов. Женский деловой альянс также занимается разработкой цифровой платформы для взаимодействия производителей наших стран (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южно-Африканская Республика). Платформа будет представлена в 2024 году — это год председательства России.

— У вашего семейного предприятия, история которого насчитывает уже 40 лет, были разные периоды, включая полную заморозку из-за вспышки африканской чумы свиней, когда пришлось уничтожить поголовье. Но ваши родители выстояли. 2022 год по накалу страстей для вас сравним с 2014-м, стал ли он испытанием и в чем?

— Когда я собирала людей в 2022 году и говорила им свое мнение о перспективах нашего бизнеса, моей главной фразой было: «Ребята, вы пережили 2014 год. Вы помните, как вы выживали. У вас есть навык пережить кризис, и уверена, что мы и сейчас справимся». Тревоги в 2022 году было много, мир очень сильно изменился. Но, к счастью, несмотря на геополитику, компании, даже иностранные, находят пути взаимодействия. Речь не о технике, а о составляющих для мясопереработки, комбикормах и о ветеринарных препаратах. Радует, что не создался кризис, из-за которого могли бы быть реальные потери — падеж свиней или какие-то заболевания.

Пока мы работаем в том же режиме, произошла определенная адаптация к ситуации. За этот год, я считаю, все должны были понять, что по-старому уже не будет, пора начать думать по-другому и смотреть в другую сторону. Этот год нужен был для осознания.

— А как у вас с парком сельхозтехники, в котором много европейских машин, насколько я знаю. Как выходите из ситуации с нехваткой запчастей и сервиса?

— Параллельный импорт, аналоговые запчасти. Но были и неприятные моменты. Во время уборочной встал у нас комбайн, и мы три месяца ждали запчасти. Машина так и не вышла в поле.

— На комбайнах в вашем хозяйстве указаны фамилии, это имена механизаторов?

—Да. И это очень хорошая история. Техника очень дорогая, и обращение с ней механизатора влияет на ее состояние. Если механизатор хорошо себя зарекомендовал, за ним закрепляется машина. Есть конкретный спрос с человека, это его зона ответственности, а не то, что «все вокруг колхозное». Он хозяин техники, и он за ней ухаживает. Наем человека на сезон — это очень рисковое предприятие. От внимательности, бережливости и добросовестности механизатора многое зависит. Поэтому наши механизаторы работают в штате.

— Сколько сейчас у вас сотрудников? Каков портрет современного фермера сегодня, какие качества отличают человека, работающего в поле?

— Более 800 человек сотрудников, а в сезон их всегда больше. Средний возраст — ближе к 50 годам. Это связано с тем, что по уровню комфорта село сильно отстает от города, и живут тут те, кто любит землю и кто не хочет менять место жительства. Сельское хозяйство — особая отрасль, это не IT-компания, и методы управления тут достаточно авторитарные. Многое зависит от руководителя: умеет ли он создать условия, чтобы люди могли развиваться и хотели работать. Имеет значение атмосфера в коллективе, насколько она взаимоуважительная, ценят ли сотрудника. Это ценности нынешнего поколения работников, которые они ищут у работодателя.

У меня на предприятии сложился микс из профессионалов среднего и старшего поколения, которые работали еще с моими родителями, и молодых специалистов. Если у старших есть сложности с освоением компьютера или каких-то программ, я усиливаю их молодыми сотрудниками. У нас дружба поколений. И, конечно, я, как руководитель, выступаю за то, чтобы растить свои кадры. Если молодые люди хотят работать, стремятся к развитию, их заметят и повысят. Например, Алексей Ворожцов был просто сотрудником экослужбы, а дорос до руководителя подразделения очистных сооружений, а это очень важные вопросы экологии и безопасности. Человек раскрылся, он смог заменить ушедшего на заслуженный отдых сотрудника.

— Какие решения по автоматизации и цифровизации удалось внедрить в вашем хозяйстве, чем гордитесь?

— Я считаю, что цифровизация — это сейчас единственный эффективный инструмент для управления крупной компанией. Чтобы у руководителя и сотрудников было единое понимание, каких результатов нужно достигнуть, нужны компьютерные технологии. Два года назад мы начали самый сложный процесс, который вынес на своих нервах и плечах наш главный бухгалтер. Мы получили новый уровень аналитики. Сейчас меняем программу для учета заработной платы сотрудников. Был «КАМИН», сейчас будет «ЗУП».

Система электронного документооборота (СЭД) внедрялась непросто, но сейчас уже все оценили ее плюсы. Какие бы проверяющие ни пришли, у нас есть вся необходимая информация под рукой. Также мы используем активно систему «Агросигнал», где есть карты полей, технологические карты, ведется статистика и учет работы машин и механизаторов. Это позволяет оптимально рассчитывать заработную плату. На 25 тыс. гектаров контролировать каждого невозможно без цифровизации.

Но самое интересное — наш проект по неинвазивному взвешиванию свиней. И тут мы одни из первых в мире — такие технологии есть только в Израиле. Это совместный со Сбербанком стартап, будем проводить эксперимент на базе нашего предприятия. Программа позволяет не только учитывать и контролировать животных, но и следить за состоянием их здоровья, что сильно влияет на себестоимость. На мой взгляд, без такого учета внедряемая сегодня государством для идентификации и учета животных система «Хорриот» не будет работать оптимально. Достоверные данные мы можем иметь, только чипируя животных и автоматизируя процесс. Все остальное, когда высчитывается на руках, это «филькина грамота», которая не имеет отношения к реальности.

Другой важный проект — внедрение MES-cистемы на мясопереработке. Программа автоматически высчитывает количество необходимых ингредиентов при производстве колбас и контролирует их внесение.

— Федеральные информационные системы внедряются в АПК регулярно. В прошлом году это были ФГИСы «Зерно» и «Сатурн», например. Как расцениваете усилия государства по цифровизации?

— Я хорошо понимаю государство, которому хочется понимать, что с продовольствием, как планировать и как распределять ресурсы. От понимания реального положения дел будет зависеть их реакция и господдержка. Это правильно и понятно. Но хотелось бы, чтобы эти программы были просты в использовании, потому что все, что сложно, вызывает сопротивление. Нужно совершенствовать программы, проводить обучение для предприятий.

— Что думаете о перспективах развития маркетплейсов в сельском хозяйстве России, чем они полезны аграриям?

— Безусловно, полезная и перспективная история. Она позволяет аграриям постоянно иметь в доступе достоверную информацию о ценах на рынке. Потому что самостоятельно добывать ее сельхозпроизводителю сложно. А рынок наполнен разными трейдерами — и порядочными, и не очень. Информированности у аграриев нет, они не понимают, за сколько они могут продать свой продукт или почем купить тот или иной инструмент для своего производства.

Онлайн — это удобство использования, свобода выбора, возможность для принятия эффективных и продуманных решений для своего предприятия. У малого бизнеса нет возможности держать отдел закупок, штат сотрудников для анализа, им просто некогда в поле заниматься этим. Знание — сила. Маркетплейсы позволяют иметь это знание.

Интервью велаглавный редактор журнала поле.рфЕкатерина Ефимова